На всякой войне наиболее незащищенными являются старики, женщины и дети. Но в годы Великой Отечественной войны оккупанты целенаправленно уничтожали именно эти группы населения, вымещая зло за неудачи на фронте, срыв планов ограбления советских территорий, а зачастую – без всякой объективной причины. Ведь с детьми и женщинами «воевать» было проще всего.
Курские архивисты завершили работу по выявлению и археографической обработке архивных документов и передают их для публикации в федеральном 23-томном издании. Целью проекта «Без срока давности» является сохранение исторической памяти о трагедии мирного населения в годы Великой Отечественной войны, документальное подтверждение непреложной истины – у нацизма не было «светлой стороны». Проект поддержан Президентом Российской Федерации В.В. Путиным в ходе заседания российского организационного комитета «Победа».
В региональном сборнике будет представлено 212 документов, хранящихся в Государственном архиве Курской области, Государственном архиве общественно-политической истории Курской области, Центральном архиве ФСБ России, архиве УФСБ по Курской области. Значительная часть этих документов раскрывает страшные страницы преступлений нацистов против детства.
Карательная система, прежде всего, озаботилась «правовым» обеспечением преступлений оккупантов, совершаемых против детства. Местная комендатура распоряжением № 33 от 5 июням1942 г. об организации принудительно-воспитательного лагеря для наказуемых подростков в возрасте до 16 лет изменила 38 статью Положения о городском суде по наказуемым делам, изложив ее в следующий редакции: «За преступные действия малолетних детей до 10-летнего возраста отвечают их родители или лица, под опекой которых они находятся – денежным штрафом до 300 рублей, с возмещением имущественного ущерба, причиненного этими детьми потерпевшему. Несовершеннолетние же в возрасте от 10 до 16 лет за совершенные ими преступления приговариваются в принудительно-воспитательный лагерь для наказуемых подростков, где они отбывают первую часть наказания сроком не свыше 3 месяцев, а остальная часть наказания отбывается ими в рабочем воспитательном лагере в деревне».
Впрочем, даже эти антигуманные методы не соблюдались оккупантами. Фактически везде и всегда царили абсолютное беззаконие и произвол.
Человеконенавистническую сущность фашистские руководители вкладывали в систему мер здравоохранения для населения оккупированных территорий. Подменялось само понятие «здравоохранение»: «Средствами пропаганды, особенно через прессу, радио, кино, листовки, краткие брошюры, доклады и т.п., мы должны постоянно внушать населению мысль, что вредно иметь много детей… Следует пропагандировать также добровольную стерилизацию, не допускать борьбы за снижение смертности младенцев, не разрешать обучение матерей уходу за грудными детьми и профилактические меры против детских болезней. Следует сократить до минимума подготовку детских врачей по этим специальностям, не оказывать никакой поддержки детским садам и другим подобным учреждениям...».
«Медицинское обслуживание» детей носило дьявольски изощренный характер. В деревне Захаровка Курской области немецкий комендант объявил населению, что 4 сентября в 1942 г. все взрослые и дети обязаны явиться в помещение школы, где им сделают прививки. Крестьяне отказались от прививок и не пошли в школу. Тогда комендант с помощью солдат согнал во двор большую группу жителей. Немецкие врачи отобрали 26 человек, в том числе Солнцева Петра – 14 лет, Грачеву Веру – 11 лет, Дворникову Екатерину – 9 лет и других и взяли у них большие дозы крови, не считаясь ни с какими медицинскими нормами. От большой потери крови умерло 9 человек, в том числе 5 подростков.
Неслыханную по своей жестокости расправу учинили немцы над еврейским населением города Курска. В начале были умерщвлены все дети евреев путем ядовитых прививок, сделанных в немецкой комендатуре. А их родителей, дедушек и бабушек численностью до 400 человек немцы арестовали, вывели за город и расстреляли.
Дети должны были работать на Рейх наравне со взрослыми. В условиях голода и холода, эпидемических болезней, истощенные и ослабленные. А если они не могли делать этого, то …
В Тимском районе жителей заставляли обрабатывать землю, наделив по 10 соток на каждого человека, невзирая на возраст (в том числе на грудных детей). Нужно было очистить землю от бурьяна, вскопать, засеять озимые, обработать бороной – все к определенному сроку. При такой работе руки у людей стирались до крови, ноги подламывались от усталости. По полю ходил немец с плеткой и порол тех, кто, по его мнению, плохо работал, в том числе детей.
В Верхнем Любаже Фатежского района жила колхозница Болотова с 13-летним сыном Федей. Однажды немцы шли по селу и выгоняли крестьян на работу. У Болотовых дома был лишь один Федя. Немцы потребовали, чтобы он шел на работу. Он хотел объяснить, что некого оставить дома, но немец выстрелил из пистолета и ранил ребенка. Три месяца мальчик лежал больной. Лечиться было негде. Кормить было нечем. Нечем даже перевязать раны. Мать с утра до ночи ходила и просила милостыню.
624 мирных жителя, в том числе детей, из 17 сел и деревень Михайловского района Курской области уничтожили фашисты во время двухнедельной карательной операции «Белый медведь» в октябре 1942 года. Пять населенных пунктов больше не восстановились никогда: Холстинки, Звезда, Комарий, Бугры и Большой дуб. Выжившая жительница одного из сел, Анна Капустина, рассказывала, что помнит, как рядом с ней четырехлетняя Валя Рязанцева просила эсэсовцев: «Не стреляйте нас, дяденька!».
О чем они думали, что представляли, когда направляли автоматы на грудничков, малышей, мальчиков и девочек? 26 декабря 1942 г., когда в деревню Роговая Мантуровского района ворвались немцы, они заметили, что дети колхозников укрываются от оружейных выстрелов в погребе, принадлежащему Семыкину Василию Яковлевичу. В укрытии находилась женщина и 11 детей колхозников в возрасте от 5 до 12 лет. Группа немцев в это время поджигали жилые дома колхозников и погреба, где скрывались мирные жители. Огонь стал проникать внутрь погреба, оттуда раздались крики о помощи. Обезумевшие от ужаса дети и женщина стучали в дверь и просили выпустить их.
Только через три дня матерям погибших детей разрешили открыть погреб. Женщина колхоза этого села Семыкина Мария Гавриловна, 45-ти лет и 11 детей, находившихся в погребе, сгорели до неузнаваемости: Семыкин Иван, 11 лет, Семыкина Мария, 9 лет, Семыкин Леонид, 7 лет, а также дети Токаревой Д.А. и Семыкиной М.А. Все замученные были похоронены в этом погребе, как в братской могиле.
Архивный документ, леденящий душу: «Мы, нижеподписавшаяся комиссия при колхозе «Путь Ленина» Солдатского сельского совета Горшеченского района Курской области, в составе депутата Солдатского сельского совета Дураковой М.С., колхозниц Пысиной А.Л. и Карцевой Евдокии Михайловны, составили настоящий акт о зверствах немецких оккупантов над мирным населением. 3 февраля [1943 г.] немецкие захватчики ворвались в с. Солдатское, выбросили парализованного 67-летнего старика Кононова Лариона Дмитриевича из хаты во двор и после, через несколько часов, убили его прикладом, под подушку к нему положили гранату. В тот же день на территории с. Солдатское гражданка Карцева Евдокия Михайловна переходила из одной хаты в другую со своими малолетними детьми. Вдруг со двора колхозницы Карцевой Екатерины Васильевны попали в них разрывные пули, и ребенок Карцев Николай Павлович был ранен в живот, через 10 минут ребенок умер».
28 февраля 1943 г. в «Курской правде» была опубликована статья «Немцы – звери, смерть им!», содержащая пронзительные проникновенные строки Натальи Травкиной – матери четверых детей, зверски убитых фашистами: «Когда мой муж И.К. Травкин ушел на фронт, я осталась с четырьмя детьми, в возрасте от 1 года до 12 лет и старушкой матерью. Мы проживали в Калиновском отделении совхоза «Казацкая степь», Старооскольского района. 4 июля 1942 года в 4 часа утра в Калиновку ворвались немцы и мадьяры. В испуге я вышла из комнаты со своим грудным ребенком. С криком, – «Ух, рус», – ко мне подбежали два солдата, на бегу, прицеливаясь из автоматов. Раздался выстрел. Я почувствовала, как ребенок вздрогнул, струйки крови покатились из его груди ко мне на руки, он умер, не успев закричать. За первым последовал второй выстрел, я упала, и тут посыпались очереди из автоматов. Слышала только последние слова солдат.
– Капут, капут!
Я потеряла сознание, а когда очнулась, то увидела страшную картину: все мои дети зверски убиты – Женя, 1-го года, Рая, 4-х лет, Боря, 10-ти лет и Ваня, 12-ти лет. Вместе с ними в луже крови лежала убитая моя мать, 55 лет».
Страшное преступление совершили гитлеровцы в с. Дубровском Михайловского сельсовета. 26 детей колхозников разных возрастов были загнаны в хату и зверски убиты. Немцы кололи их штыками, разбивали головы прикладами. А «поводом» для этой зверской расправы послужило только то, что немецкий офицер не нашел у себя своего портсигара.
Вот ещё свидетельства об убийствах и пытках детей, извлеченные из акта о зверствах немецко-фашистских захватчиков на территории Льговского района Курской области от 10 марта 1943 г.: «В число замученных и расстрелянных в тюрьме при отступлении входят: Богомазова Галина, 8 лет, дети активиста Кочеткова К.А. – дочь Надя, 11 лет, сын Леонид, 9 лет, Авдеева Клавдия Ивановна 17 лет».
В период оккупации Ленинского (сельского) района Курской области немцами с ноября 1941 года по февраль 1943 года по приказу районного немецкого коменданта офицера Шумахера были расстреляны многие жители. Но особое зверство проявили немецкие палачи над 12-и летним мальчиком Гребенниковым Николаем Михайловичем, которого в течение четырех дней в помещении комендатуры подвергали нечеловеческим пыткам, после чего здесь – около здания комендатуры расстреляли. В течение 10-и дней труп не давали хоронить. Не разрешать погребение убитых, повешенных, сожженных и замученных – это ещё одна характерная черта «нового порядка» оккупантов. Казни и расстрелы производил немецкий офицер Драйзберг, палач из гестапо, приезжавший из г. Курска.
Со второй половины октября 1941 г. по 1 сентября 1943 г., т.е. за период оккупации немецко-фашистские захватчики и их сообщники систематически занимались физическим уничтожением беззащитного мирного населения Рыльского района. 3 марта 1943 г. комендантом села Ивановского офицером Герман в село Мазеповку был прислан отряд немцев-поджигателей. Отряд извергов не только сжег все село, но в одном из амбаров заживо были сожжены 10 человек, загнанных в амбар солдатами отряда. В числе сожженных: 4-х летняя Васильева Пелагея Платоновна, 10-и летний Васильев Ваня, 7-и летний Васильев Сережа, оказавшиеся на улице села в момент прихода отряда поджигателей. Неискупимая доля вины за расстрелы невинных стариков, детей, женщин, как это установлено комиссией на основании свидетельств очевидцев, лежит на сообщниках немецко-фашистских захватчиков: начальнике полиции Рыльска Стремоухове Г.А., его заместителях – Павлове и Клечановском А.А., городском голове Орловском, санкционировавших расстрелы и повешение невинных людей. За страшный период оккупации в Рыльском районе были расстреляны и замучены 551 человек, в том числе 150 женщин и детей.
Из протокола допроса участковым уполномоченным Пристенского райотдела НКВД Мерзликиным гражданки Катуниной А.В.: «Я, гражданка Катунина Александра Васильевна, 1900 года рождения, деревни 2-е Плоское 2-го Плосковского сельского совета Пристенского района Курской области, грамотная, беспартийная, не судима, из крестьян бедняков. За дачу ложных показаний предупреждена по 95 ст. УК РСФСР.
Вопрос: Расскажите, что вам известно о зверствах немецких властей по отношению мирного населения?
Ответ: О зверствах немецко-фашистских захватчиков по селу 2-е Плоское 2-го Плосковского сельского совета Пристенского района Курской области в отношении мирного населения мне лично хорошо известно следующее. В 1941 году в декабре месяце, приблизительно 15-го декабря, Пигорева Петра Семеновича и его жену Пигореву Ольгу, и сына его – Пигорева Виктора Петровича забрали немецкие палачи на ст. Ржаву, а через три дня их привезли обратно в д. 2-е Плоское, числа 19-го декабря. И этого же числа начали собирать сходку (собрание), и староста Пигорев Иван Иванович проходил по квартирам и говорил, чтобы шли на собрание от 16 до 60 лет, а кто не пойдет на собрание, то будут расстреливать. Собрались мирные жители нашей деревни на собрание около 16 часов вечера. В это время Пигорев Петр Семенович и его жена Пигорева Ольга были в школе. А потом выходит немецкий переводчик и начинает говорить, что сейчас будет расстреливать собак. Со школы выводят Пигорева Петра Семеновича, рождения 1908 года, и его жену Пигореву Ольгу, рождения 1906 г., У Пигоревой Ольги был на руках грудной ребенок около 3-х месяцев (сын). Тут же их сразу расстреляли из автомата. Упал сразу Пигорев Петр Семенович и его жена Ольга Пигорева, а ребенка сразу не убили. Когда они попадали, то в это время закричал ребенок, то немецкий варвар убил и грудного ребенка.
Когда здесь расстреливали Пигорева Петра и его жену, то немцы пошли к ним на квартиру и повели с собой Пигорева Виктора Петровича, 1929 года рождения. И когда они пришли на квартиру к ним, то вывели всех детей на двор: Пигорева Алексея Петровича, 6-ти лет, Марию, 12-ти лет, Виктора, 1929 года, и расстреляли сразу троих, а маленький мальчик залез под печку. Спрятался Пигорев Андрей Петрович, 9-ти летний, то его вытащили из-под печки и расстреляли. И забрали корову, а хату подожгли. Больше добавить ничего не могу».
Многие родители, перенося все лишения и ужасы немецкой оккупации, чтобы спасти своих детей от голодной смерти направляют их нищенствовать. Из статьи «Немецкие палачи не уйдут от расправы» об оккупационном режиме на территории Касторенского района Курской области, опубликованной в газете «Курская правда» 20 марта 1943 г.: «Село Верхотопье. Тут расстреляна жена председателя исполкома сельского совета Лихачева Мария Сергеевна. Вместе с ней пала от руки убийц и дочь ее – пятнадцатилетняя Александра. За что? Все ограбили изверги у семьи Корчагиных. Дети голодали. 14-ти летний Вася попросил у солдата для сестренки кусочек хлеба. Зверь рассмеялся и отвел мальчика в комендатуру, заявив, что он украл у него бумажник. Двое суток держали мальчика в подвале, пороли плетками, издевались, требуя от него бумажник, хотя хорошо знали, что он его не брал… Его вызвали в село и расстреляли за «оскорбление» чести германского офицера».
В пос. Золотухино Сергиевского сельского совета приходил просить милостыню мальчик Меньшов. Он подошел к немцам попросить хлеба. Они его приняли за партизана, схватили, привязали цепью к кузову машины, предварительно сильно избив. Через несколько часов вывезли к реке и, заставив самому себе рыть могилу – расстреляли… Зверски расправились нацисты еще с двумя ребятами: Киселевым Женей и Щербининым Юрой (оба 1926 г. рождения.) Прежде чем их расстрелять, они зверски изуродовали детей и заставили самим себе рыть могилу. И «суд», и расправа над этими ребятами «новым порядком» была совершена в течение 3-4 часов.
Господа офицеры Драйзберг, Шумахер и иже с ними, фашистские прихвостни Стремоухов, Павлов, Кочановский, Орловский и прочие, санкционировавшие расстрелы и повешение невинных людей – снились ли вам загубленные детские души?
Не забудем, не простим!
